Неточные совпадения
— А вот гляди (и молотом,
Как перышком, махнул):
Коли проснусь до солнышка
Да разогнусь о полночи,
Так гору сокрушу!
Случалось, не похвастаю,
Щебенки наколачивать
В день на пять серебром!
Дела-то все недавние,
Я был в то время старостой,
Случился тут —
так слышал сам,
Как он честил помещиков,
До слова помню всё:
«Корят жидов, что предали
Христа… а вы что сделали?
Скотинин. Да с ним на роду вот что
случилось. Верхом на борзом иноходце разбежался он хмельной в каменны ворота. Мужик был рослый, ворота низки, забыл наклониться.
Как хватит себя лбом о притолоку, индо пригнуло дядю к похвям потылицею, и бодрый конь вынес его из ворот к крыльцу навзничь. Я хотел бы знать, есть ли на свете ученый лоб, который бы от
такого тумака не развалился; а дядя, вечная ему память, протрезвясь, спросил только, целы ли ворота?
Стародум. Любезная Софья! Я узнал в Москве, что ты живешь здесь против воли. Мне на свете шестьдесят лет.
Случалось быть часто раздраженным, ино-гда быть собой довольным. Ничто
так не терзало мое сердце,
как невинность в сетях коварства. Никогда не бывал я
так собой доволен,
как если
случалось из рук вырвать добычь от порока.
По большей части сих мероприятий (особенно если они употреблены благовременно и быстро) бывает достаточно; однако может
случиться и
так, что толпа,
как бы окоченев в своей грубости и закоренелости, коснеет в ожесточении.
Случилось ему, правда, встретить нечто подобное в вольном городе Гамбурге, но это было
так давно, что прошлое казалось
как бы задернутым пеленою.
Если факты, до
такой степени диковинные, не возбуждают ни в ком недоверия, то можно ли удивляться превращению столь обыкновенному,
как то, которое
случилось с Грустиловым?
«
Так же буду сердиться на Ивана кучера,
так же буду спорить, буду некстати высказывать свои мысли,
так же будет стена между святая святых моей души и другими, даже женой моей,
так же буду обвинять ее за свой страх и раскаиваться в этом,
так же буду не понимать разумом, зачем я молюсь, и буду молиться, — но жизнь моя теперь, вся моя жизнь, независимо от всего, что может
случиться со мной, каждая минута ее — не только не бессмысленна,
как была прежде, но имеет несомненный смысл добра, который я властен вложить в нее!»
Оставив свой чай и тоже сожалея о перерыве интересного разговора и вместе с тем беспокоясь о том, зачем его звали,
так как это
случалось только при важных случаях, Левин пошел в детскую.
Уже раз взявшись за это дело, он добросовестно перечитывал всё, что относилось к его предмету, и намеревался осенью ехать зa границу, чтоб изучить еще это дело на месте, с тем чтобы с ним уже не
случалось более по этому вопросу того, что
так часто
случалось с ним по различным вопросам. Только начнет он, бывало, понимать мысль собеседника и излагать свою,
как вдруг ему говорят: «А Кауфман, а Джонс, а Дюбуа, а Мичели? Вы не читали их. Прочтите; они разработали этот вопрос».
Он только передал нужные для Алексея Александровича деньги и дал краткий отчет о состоянии дел, которые были не совсем хороши,
так как случилось, что нынешний год вследствие частых выездов было прожито больше, и был дефицит.
Во время детского чая большие сидели на балконе и разговаривали
так,
как будто ничего не
случилось, хотя все, и в особенности Сергей Иванович и Варенька, очень хорошо знали, что
случилось хотя и отрицательное, но очень важное обстоятельство.
— Ты смотришь на меня, — сказала она, — и думаешь, могу ли я быть счастлива в моем положении? Ну, и что ж! Стыдно признаться; но я… я непростительно счастлива. Со мной
случилось что-то волшебное,
как сон, когда сделается страшно, жутко, и вдруг проснешься и чувствуешь, что всех этих страхов нет. Я проснулась. Я пережила мучительное, страшное и теперь уже давно, особенно с тех пор,
как мы здесь,
так счастлива!.. — сказала она, с робкою улыбкой вопроса глядя на Долли.
— Я не знаю,
как случилось, что мы до сих пор с вами незнакомы, — прибавила она, — но признайтесь, вы этому одни виною: вы дичитесь всех
так, что ни на что не похоже. Я надеюсь, что воздух моей гостиной разгонит ваш сплин… Не правда ли?
Случись же под
такую минуту,
как будто нарочно в подтверждение его мнения о военных, что сын его проигрался в карты; он послал ему от души свое отцовское проклятие и никогда уже не интересовался знать, существует ли он на свете или нет.
Андрей Иванович Тентетников не мог бы никак рассказать,
как это
случилось, что с первого же дни он стал с ней
так,
как бы знаком был вечно.
— Вон запустил
как все! — говорил Костанжогло, указывая пальцем. — Довел мужика до
какой бедности! Когда
случился падеж,
так уж тут нечего глядеть на свое добро. Тут все свое продай, да снабди мужика скотиной, чтобы он не оставался и одного дни без средств производить работу. А ведь теперь и годами не поправишь: и мужик уже изленился, и загулял, и стал пьяница.
Еще падет обвинение на автора со стороны
так называемых патриотов, которые спокойно сидят себе по углам и занимаются совершенно посторонними делами, накопляют себе капитальцы, устроивая судьбу свою на счет других; но
как только
случится что-нибудь, по мненью их, оскорбительное для отечества, появится какая-нибудь книга, в которой скажется иногда горькая правда, они выбегут со всех углов,
как пауки, увидевшие, что запуталась в паутину муха, и подымут вдруг крики: «Да хорошо ли выводить это на свет, провозглашать об этом?
А уж там в стороне четыре пары откалывали мазурку; каблуки ломали пол, и армейский штабс-капитан работал и душою и телом, и руками и ногами, отвертывая
такие па,
какие и во сне никому не
случалось отвертывать.
Помещики попроигрывались в карты, закутили и промотались
как следует; все полезло в Петербург служить; имения брошены, управляются
как ни попало, подати уплачиваются с каждым годом труднее,
так мне с радостью уступит их каждый уже потому только, чтобы не платить за них подушных денег; может, в другой раз
так случится, что с иного и я еще зашибу за это копейку.
Последние слова он уже сказал, обратившись к висевшим на стене портретам Багратиона и Колокотрони, [Колокотрони — участник национально-освободительного движения в Греции в 20-х г. XIX в.]
как обыкновенно
случается с разговаривающими, когда один из них вдруг, неизвестно почему, обратится не к тому лицу, к которому относятся слова, а к какому-нибудь нечаянно пришедшему третьему, даже вовсе незнакомому, от которого знает, что не услышит ни ответа, ни мнения, ни подтверждения, но на которого, однако ж,
так устремит взгляд,
как будто призывает его в посредники; и несколько смешавшийся в первую минуту незнакомец не знает, отвечать ли ему на то дело, о котором ничего не слышал, или
так постоять, соблюдши надлежащее приличие, и потом уже уйти прочь.
И живо потом навсегда и навеки останется проведенный
таким образом вечер, и все, что тогда
случилось и было, удержит верная память: и кто соприсутствовал, и кто на
каком месте стоял, и что было в руках его, — стены, углы и всякую безделушку.
Трещит по улицам сердитый тридцатиградусный мороз, визжит отчаянным бесом ведьма-вьюга, нахлобучивая на голову воротники шуб и шинелей, пудря усы людей и морды скотов, но приветливо светит вверху окошко где-нибудь, даже и в четвертом этаже; в уютной комнатке, при скромных стеариновых свечках, под шумок самовара, ведется согревающий и сердце и душу разговор, читается светлая страница вдохновенного русского поэта,
какими наградил Бог свою Россию, и
так возвышенно-пылко трепещет молодое сердце юноши,
как не
случается нигде в других землях и под полуденным роскошным небом.
Пролетки были поданы, и он поехал тот же час к полковнику, который изумил его
так,
как еще никогда ему не
случалось изумляться.
Ему
случалось видеть немало всякого рода людей, даже
таких,
каких нам с читателем, может быть, никогда не придется увидать; но
такого он еще не видывал.
Случись же
так, что,
как нарочно, в то время, когда господа чиновники и без того находились в затруднительном положении, пришли к губернатору разом две бумаги.
Так как еще прежде довольно часто
случалось, что после обеда я приходил спать в ее комнату, она догадалась, зачем я пришел, и сказала мне, приподнимаясь с постели...
—
Так вот что, панове-братове,
случилось в эту ночь. Вот до чего довел хмель! Вот
какое поруганье оказал нам неприятель! У вас, видно, уже
такое заведение: коли позволишь удвоить порцию,
так вы готовы
так натянуться, что враг Христова воинства не только снимет с вас шаровары, но в самое лицо вам начихает,
так вы того не услышите.
Вам
случалось не одному помногу пропадать на чужбине; видишь — и там люди! также божий человек, и разговоришься с ним,
как с своим; а
как дойдет до того, чтобы поведать сердечное слово, — видишь: нет, умные люди, да не те;
такие же люди, да не те!
Только и успел объявить он, что
случилось такое зло; но отчего оно
случилось, курнули ли оставшиеся запорожцы, по козацкому обычаю, и пьяными отдались в плен, и
как узнали татары место, где был зарыт войсковой скарб, — того ничего не сказал он.
— Маменька, что бы ни
случилось, что бы вы обо мне ни услышали, что бы вам обо мне ни сказали, будете ли вы любить меня
так,
как теперь? — спросил он вдруг от полноты сердца,
как бы не думая о своих словах и не взвешивая их.
— Да ведь я божьего промысла знать не могу… И к чему вы спрашиваете, чего нельзя спрашивать? К чему
такие пустые вопросы?
Как может
случиться, чтоб это от моего решения зависело? И кто меня тут судьей поставил: кому жить, кому не жить?
Случалось ему уходить за город, выходить на большую дорогу, даже раз он вышел в какую-то рощу; но чем уединеннее было место, тем сильнее он сознавал
как будто чье-то близкое и тревожное присутствие, не то чтобы страшное, а как-то уж очень досаждающее,
так что поскорее возвращался в город, смешивался с толпой, входил в трактиры, в распивочные, шел на Толкучий, на Сенную.
— Ну, вот еще! Куда бы я ни отправился, что бы со мной ни
случилось, — ты бы остался у них провидением. Я,
так сказать, передаю их тебе, Разумихин. Говорю это, потому что совершенно знаю,
как ты ее любишь и убежден в чистоте твоего сердца. Знаю тоже, что и она тебя может любить, и даже, может быть, уж и любит. Теперь сам решай,
как знаешь лучше, — надо иль не надо тебе запивать.
Но ведь вот что при этом, добрейший Родион Романович, наблюдать следует: ведь общего-то случая-с, того самого, на который все юридические формы и правила примерены и с которого они рассчитаны и в книжки записаны, вовсе не существует-с, по тому самому, что всякое дело, всякое, хоть, например, преступление,
как только оно
случится в действительности, тотчас же и обращается в совершенно частный случай-с; да иногда ведь в
какой: так-таки ни на что прежнее не похожий-с.
— Здоров, здоров! — весело крикнул навстречу входящим Зосимов. Он уже минут с десять
как пришел и сидел во вчерашнем своем углу на диване. Раскольников сидел в углу напротив, совсем одетый и даже тщательно вымытый и причесанный, чего уже давно с ним не
случалось. Комната разом наполнилась, но Настасья все-таки успела пройти вслед за посетителями и стала слушать.
Наконец, некоторые (особенно из психологов) допустили даже возможность того, что и действительно он не заглядывал в кошелек, а потому и не знал, что в нем было, и, не зная,
так и снес под камень, но тут же из этого и заключали, что самое преступление не могло иначе и
случиться,
как при некотором временном умопомешательстве,
так сказать, при болезненной мономании убийства и грабежа, без дальнейших целей и расчетов на выгоду.
—
Как?
Так это вы-то были сюрприз? Да
как же это могло
случиться? Помилуйте!
И
каким образом это
случилось, что она рискнула взять
такую раскрасавицу в свой дом, в гувернантки!
И если бы даже
случилось когда-нибудь
так, что уже все до последней точки было бы им разобрано и решено окончательно и сомнений не оставалось бы уже более никаких, — то тут-то бы, кажется, он и отказался от всего,
как от нелепости, чудовищности и невозможности.
Случилось так, что Коля и Леня, напуганные до последней степени уличною толпой и выходками помешанной матери, увидев, наконец, солдата, который хотел их взять и куда-то вести, вдруг,
как бы сговорившись, схватили друг друга за ручки и бросились бежать. С воплем и плачем кинулась бедная Катерина Ивановна догонять их. Безобразно и жалко было смотреть на нее, бегущую, плачущую, задыхающуюся. Соня и Полечка бросились вслед за нею.
Вожеватов. Это
случается:
как делают вино,
так переложат лишнее что-нибудь против пропорции. Ошибиться долго ли? человек — не машина. Мухоморов не переложили ли?
— Ничего не
случилось, — отвечал Аркадий, —
так, замешкались немного. Зато мы теперь голодны,
как волки. Поторопи Прокофьича, папаша, а я сейчас вернусь.
Так люди на пароходе, в море, разговаривают и смеются беззаботно, ни дать ни взять,
как на твердой земле; но
случись малейшая остановка, появись малейший признак чего-нибудь необычайного, и тотчас же на всех лицах выступит выражение особенной тревоги, свидетельствующее о постоянном сознании постоянной опасности.
Самгин пошел одеваться, не потому, что считал нужными санитарные пункты, но для того, чтоб уйти из дома, собраться с мыслями. Он чувствовал себя ошеломленным, обманутым и не хотел верить в то, что слышал. Но, видимо, все-таки
случилось что-то безобразное и
как бы направленное лично против него.
— На мой взгляд, религия — бабье дело. Богородицей всех религий — женщина была. Да. А потом
случилось как-то
так, что почти все религии признали женщину источником греха, опорочили, унизили ее, а православие даже деторождение оценивает
как дело блудное и на полтора месяца извергает роженицу из церкви. Ты когда-нибудь думал — почему это?
— Нет, не
случалось. Знаете, в нашем деле любовь приедается. Хотя иные девицы заводят «кредитных», вроде
как любовников, и денег с них не берут, но это только
так, для игры, для развлечения от скуки.
«Увеличились и хлопоты по дому с той поры,
как умерла Таня Куликова. Это
случилось неожиданно и необъяснимо;
так иногда, неизвестно почему, разбивается что-нибудь стеклянное, хотя его и не трогаешь. Исповедаться и причаститься она отказалась. В
таких людей,
как она, предрассудки врастают очень глубоко. Безбожие я считаю предрассудком».
Туробоев пришел вечером в крещеньев день. Уже по тому,
как он вошел, не сняв пальто, не отогнув поднятого воротника, и по тому,
как иронически нахмурены были его красивые брови, Самгин почувствовал, что человек этот сейчас скажет что-то необыкновенное и неприятное.
Так и
случилось. Туробоев любезно спросил о здоровье, извинился, что не мог прийти, и, вытирая платком отсыревшую, остренькую бородку, сказал...
«Возраст охлаждает чувство. Я слишком много истратил сил на борьбу против чужих мыслей, против шаблонов», — думал он, зажигая спичку, чтоб закурить новую папиросу. Последнее время он все чаще замечал, что почти каждая его мысль имеет свою тень, свое эхо, но и та и другое
как будто враждебны ему.
Так случилось и в этот раз.